Мендельсон как воспитать ребенка здоровым вопреки врачам. Как вырастить ребенка здоровым вопреки врачам, мендельсон роберт
Типичные отношения между врачом и пациентом выражает слово «предписание». Врачи дают своим клиентам предписания, адвокаты, бухгалтеры и прочие специалисты — советы.
Когда ребёнка приводят в педиатрический кабинет, врач проводит осмотр (чаще поверхностный), выписывает направления на рентгеновское исследование и анализы, ставит диагноз, назначает лечение (чаще лекарственное), иногда госпитализирует.
Всё это он проделывает с минимальными пояснениями и, почти всегда, без одобрения родителей.
Не предупреждает врач и о риске, и возможных побочных эффектах проводимого лечения, а также нередко забывает проинформировать о стоимости услуг.
Он уверен, что счёт будет оплачен, даже если диагноз окажется неверным, а лечение не подействует и ребёнок не выздоровеет. То есть за любые свои действия врачи несут перед клиентами минимальную ответственность.
Безусловно, во власти врачей находятся все американцы, а родители — тем более, поскольку страх за жизнь своих во многом не защищённых детей делает их особенно уязвимыми.
Детей постоянно сопровождает риск стать лёгкой жертвой «лечения», часто болезненного и изнурительного.
Ведь на медицинских факультетах учат подавлять отклик на человеческие страдания, не придавать особого значения причиняемой боли и не задумываться о потенциальном вреде врачебных назначений.
Среди врачей педиатры, как мне кажется, наиболее опасны, потому что, на первый взгляд, наиболее невинны.
В общественном сознании педиатр предстаёт в образе улыбающегося доброго дяди, раздающего детишкам сладкие микстуры и пилюли в виде леденцов.
К тому же детских врачей неизвестно почему не принято критиковать, в отличие, скажем, от гинекологов и хирургов, которых общественность привыкла считать жадными и бесчувственными.
Почему педиатры опасны?
Доверие к педиатрам, как показывает мой опыт, незаслуженно и мешает обнаружить в педиатрии реальную угрозу для здоровья и даже жизни ребёнка.
Назову лишь некоторые причины, которые дают мне право полагать, что детские врачи далеко не безобидны, а затем наиболее значимые из них рассмотрю подробнее.
Педиатры обеспечивают медицине пациентов. Они формируют у людей — с момента их рождения — пожизненную зависимость от неё.
Ненужные здоровым детям частые «профилактические» осмотры и прививки сменяются с возрастом ежегодными «профилактическими» же обследованиями и бесконечным лечением мелких недомоганий, которые, если их оставить в покое, проходят сами.
От педиатров меньше всего стоит ожидать информации о потенциальных побочных эффектах лечения.
Кто из них когда-либо рассказал родителям о доказанной связи употребления детской смеси, повышения уровня свинца в крови и синдрома внезапной детской смерти (СВДС)?
Или добровольно, без нажима прессы, сообщил о риске эпилепсии и умственной отсталости, связанном с прививками?
Или разъяснил, что антибиотики должны быть средством, применяемым по жизненным показаниям; что они допустимы лишь в случае, когда другого выхода нет; что частое и беспорядочное их употребление приводит к неблагоприятным последствиям в будущем?
Педиатры, постоянно прописывая детям сильнодействующие средства, внушают, что пилюли — панацея.
У ребёнка с первых лет жизни формируется убеждение, что есть лекарства от любых болезней, и что таблетками и микстурами можно «лечить» даже простые человеческие чувства — разочарование, волнение, отчаяние, подавленность, неуверенность и многие другие.
Детские врачи несут прямую ответственность за развитие зависимости от лекарственных средств у миллионов людей и косвенно ответственны за обращение к нелегальным наркотикам многих миллионов несчастных.
Это они убедили их в том, что химические препараты спасают от многого, в том числе от психологических и эмоциональных проблем.
Педиатрия — одна из наименее оплачиваемых медицинских специальностей, поэтому педиатры ради заработка стремятся провести как можно больше врачебных процедур.
Они с большей вероятностью, чем врачи других специальностей, направят пациентов на ненужные анализы и рентгенологические исследования.
Их пациенты в данном случае рискуют вдвойне: во-первых, от необоснованно назначенных анализов и облучения и, во-вторых, от ненужного лечения. Ведь слишком часто результаты исследований ошибочны, а клиническими данными врачи пренебрегают.
Педиатры настолько привыкают к тому, что их пациенты здоровы, что часто бывают не в состоянии распознать среди них больных.
Это заключение я сделал, участвуя в качестве свидетеля-эксперта в многочисленных судебных разбирательствах по поводу преступной халатности детских врачей. При осмотрах детей педиатры оставляли без внимания очевидные симптомы угрожающих жизни заболеваний.
Одним из выдающихся примеров этого недостатка педиатров является менингит, поскольку в наше время он редкость в педиатрии.
Когда-то менингит был в 95 процентах случаев смертельным, теперь он в 95 процентах случаев излечим, но только тогда, когда врач распознает симптомы и поставит диагноз вовремя.
Это опасное заболевание учат диагностировать в процессе обучения в ординатуре, и это один из немногих действительно полезных моментов всего обучения. Но важные знания нередко забываются спустя годы осмотров бесконечной вереницы здоровых детей.
Что ещё хуже, педиатры настолько привыкают лечить здоровых детей, что даже если они и верно диагностируют больных, они могут не вспомнить нужного лечения.
Чтобы иметь доход, педиатры стремятся осмотреть как можно больше пациентов, а значит, они сокращают время их приёма. Как знает каждый врач, точность диагноза на 85 процентов зависит от правильно собранного анамнеза, на 10 процентов — от качества осмотра и только на 5 процентов от результатов лабораторных и клинических анализов и исследований.
Чтобы собрать полный анамнез и тщательно осмотреть пациента, требуется не менее получаса, а врачебный прёем длится обычно около десяти минут. Вот откуда берутся шаблонные и рефлекторные диагнозы, в которых привычка заменяет рассудок.
Из всех специалистов-врачей педиатры наиболее склонны к умножению своих доходов путем лоббирования законов, принуждающих пользоваться их услугами.
Именно они, а не политики, ответственны за принятие решений об обязательности назначения новорождённым глазных капель с антибиотиками или нитратом серебра; о медосмотрах школьников, дающих широкие возможности диагностики состояний, болезнями не являющихся; о госпитализации рожениц; о праве по решению суда лечить детей сомнительными и непроверенными методами против воли их родителей.
К услугам педиатров опасно обращаться и потому, что, если родители откажутся от рекомендованного врачом лечения, ребёнка могут передать под опеку государства. В последние годы мне приходилось свидетельствовать в защиту родителей на многих судебных процессах подобного рода.
Педиатры — главные враги грудного вскармливания, несмотря на неопровержимые доказательства того, что оно — один из самых эффективных способов обеспечить ребёнку здоровье в будущем.
Усилия Молочной лиги противостоять влиянию производителей смесей на педиатров ощутимых результатов пока не дали: многие из врачей по-прежнему не поддерживают грудное вскармливание или активно ему противодействуют.
Не буду вдаваться в причины этого, замечу лишь, что педиатрия в Соединенных Штатах Америки развивается в огромной степени благодаря финансовой поддержке производителей детских смесей. Они давно используют педиатров в качестве бесплатных торговых агентов.
С молчаливого одобрения педиатров происходят акушерские вмешательства в процесс родов, калечащие детей физически и умственно.
Детские врачи замечают полученные во время родов нарушения и расстройства, но помогают покрывать их виновников.
Если родители детей с родовыми травмами задают педиатрам вопрос о вине акушеров, то слышат в ответ заготовленную со времен ординатуры фразу: «Не оглядывайтесь назад, сосредоточьтесь на будущем».
Опасные акушерские процедуры, приводящие детей к умственной отсталости, к проблемам обучаемости, физическим дефектам, могли бы исчезнуть за несколько лет, если бы педиатры были более сострадательны и у них хватило смелости заявить во всеуслышание об ответственности акушеров.
Все эти факты свидетельствуют об опасных последствиях деятельности американских педиатров. Но миф о том, что американское детское здравоохранение лучшее в мире (педиатров-то у нас больше!), продолжает существовать. Так ли все хорошо на самом деле?
Статистика детской смертности в США показывает, что дети у нас менее здоровы, чем дети из стран, где педиатров меньше. И даже дети из некоторых слаборазвитых стран здоровее американских.
Вполне вероятно, что причина многих наших проблем в области охраны здоровья детей как раз в том, что педиатров у нас слишком много.
Доступ к медицинской помощи определяет здоровье нации. На этом утверждении зиждется доктрина здравоохранения Соединенных Штатов, разделяемая как самими врачами, так и политиками, которых им удалось склонить на свою сторону без всяких аргументов.
Между тем существуют доказательства, убеждающие в обратном.
Я считаю благом лишь доступность экстренной медицинской помощи.
Доступность же повседневного врачебного вмешательства зачастую является злом.
Мы имели возможность убедиться в этом на примерах забастовок врачей в Калифорнии, канадской провинции Саскачеван, в Израиле: как только врачи объявляют крупную забастовку — уровень смертности падает!
Ключ к здоровью: избегайте врачей!
Наилучший способ вырастить ребёнка здоровым — держать его подальше от врачей, исключая несчастные случаи, требующие экстренной помощи, и серьёзные заболевания.
Замеченные у ребёнка симптомы недомогания — не повод для визита к врачу. Просто усильте за малышом наблюдение, а помощь доктора понадобится лишь тогда, когда вы поймёте, что болезнь серьёзна.
Большинство врачей полагаются только на медицину и игнорируют тот факт, что человеческий организм представляет собой уникальную систему с поразительной способностью к саморегуляции.
На приёме у педиатра об исключительных возможностях организма, скорее всего, вы не услышите никогда, но зато станете свидетелями ненужного и нередко опасного вмешательства в естественную защиту ребёнка.
Если я убедил вас не полагаться на педиатров и вы последуете моему совету избегать их, когда это разумно, вам надо научиться обходить расставленные педиатрией ловушки.
Первая из них — так называемые профилактические осмотры, горячо любимый врачами ритуал, увеличивающий их доходы и не приносящий ребёнку никакой пользы.
Опасность таких осмотров заключается в сформированной в студенческие годы способности врачей находить болезнь там, где её нет. Диагнозы, само собой, ведут к лечению, которое и может сделать ребёнка больным.
К врачу, как я уже говорил, следует обращаться только тогда, когда ребёнок действительно болен.
Если педиатр пригласит вас на ежемесячные или иной регулярности осмотры, спросите, в чем, по его мнению, заключается их необходимость. Поинтересуйтесь, известно ли ему о каких-либо объективных исследованиях, указывающих на положительное влияние таких осмотров на здоровье ребёнка.
Я таковых не знаю и не думаю, что ваш доктор скажет что-либо вразумительное.
Профессиональным союзам педиатров очень хочется, чтобы необходимость профилактических осмотров, на которую врачи так любят ссылаться, была подтверждена долговременными контролируемыми исследованиями. И хотя профсоюзы медиков настаивали на проведении таких исследований, их осуществлено немного.
Три из них, с результатами которых я ознакомился, не поддержали требований врачей о регулярных визитах к ним здоровых пациентов.
В них рассматривались по отдельности такие параметры, как общее здоровье, особенности поведения, способность к обучению и статус развития. Согласно опубликованному в журнале «Педиатрия» отчёту, ни одно из исследований не доказало положительного эффекта профилактических осмотров.
А коли свидетельств того, что профилактические осмотры улучшают здоровье ребёнка, нет, я предлагаю их избегать из-за риска ненужного лечения и ради экономии времени и денег.
За годы своей педиатрической практики не припомню случая, чтобы такой осмотр обнаружил заболевание, которое нельзя было бы вовремя выявить при тщательном сборе анамнеза во время первого посещения врача или по симптомам впоследствии. Об этом мы позже поговорим подробнее.
Профилактические осмотры здоровых детей бессмысленны, поскольку они поверхностны, а таковы они потому, что врачи в глубине души и сами не видят в них смысла.
Согласно проведенному в Питтсбурге исследованию, педиатр тратит на осмотр ребёнка в среднем чуть больше десяти минут, а на рекомендации родителям у него уходит в среднем пятьдесят две секунды. Аналогичные результаты дали подобные исследования в Нью-Йорке, Балтиморе, Сиэтле, Лос-Анджелесе и Рочестере (штат Нью-Йорк).
Ни один врач не в состоянии диагностировать болезнь в отсутствие симптомов за десять минут и дать дельный совет за пятьдесят две секунды. Если бы мой ребёнок попал на прием к педиатру, который утверждает обратное, я бы не предоставил такому доктору даже возможности попытаться это сделать.
При каждом визите к врачу ребёнка неизбежно подвергают процедуре измерения роста и веса.
Обычно её проводит помощник врача или медсестра. Это часть ритуала, придуманного современной медициной для того, чтобы лишний раз подчеркнуть, что деньги за врачебный приём пациенты платят не зря.
Молодые родители нервничают, наблюдая, как медсестра пытается уложить на весы их брыкающегося младенца. Иногда при измерении роста ребёнка родителей просят подержать его ножки.
Мать и отец с облегчением вздыхают, когда появившийся наконец-то педиатр, сравнив полученные результаты с таблицей, объявляет, что малыш развивается нормально, или испытывают ещё больший стресс, услышав, что ребёнок слишком велик или слишком мал.
При этом врач не обмолвится, что ритуал, участниками которого родители только что стали, лишён малейшего смысла. Родителям невдомёк, что таблица роста-веса в руках педиатра составлена одним из производителей детских смесей и доставляется в детские врачебные кабинеты бесплатно.
Возникает вопрос: зачем производителям смесей нужно, чтобы ребёнка постоянно взвешивали?
Всё очень просто: так как вес грудных детей нередко не совпадает с «нормой» в таблице от производителей детского питания, предполагается, что педиатр, вместо того, чтобы успокоить перепуганных родителей и объяснить им, что повода для тревоги нет, порекомендует прекратить кормление грудью и перевести ребёнка на питательные смеси.
А напоминание о них у врача всегда под рукой. Слишком часто взвешивание ребёнка заканчивается такими рекомендациями. В результате, ребёнок лишается иммунной поддержки и других преимуществ грудного вскармливания.
Врачи используют таблицы роста и веса для пациентов всех возрастов по меньшей мере полвека. Наиболее популярна таблица страховой компании «Метрополитен», составленная для взрослых и детей старшего возраста.
Её последняя редакция относится к 1959 году. Сравнив после взвешивания ребёнка показатели, педиатр объявляет их «ненормальными» или «нормальными», вводя родителей в заблуждение.
Ведь его вывод в отношении конкретного пациента основан не на реальных, а на предполагаемых статистических данных.
Почему таблицы веса и роста вводят в заблуждение?
Вывод на основании таблиц веса и роста ошибочен, так как они составлены на основе средних показателей групп детей, без учета условий жизни, расовой принадлежности, генетических данных конкретного ребёнка.
Врач заключает, что ребёнок толст или худ, высок или низок, если показатели веса и роста отклоняются от «нормы». Мало того, он берётся от этого лечить.
Как тут не вспомнить принцип некоторых юристов «сеять сомнения в умах клиентов, которые затем долго разрешать с немалой для себя выгодой»!
Именно так и происходит, когда отклонение от «нормальных» табличных значений становится поводом для лечения.
Определение «нормы» по таблицам средних значений роста и веса ненаучно в принципе, тем более, если принять во внимание, что они неверны.
Так, некоторые врачи заметили, что указанный в таблице компании «Метрополитен» «идеальный вес» взрослого человека на 10-20 процентов меньше, чем следует. В медицинском сообществе даже разгорелись по этому поводу дебаты, и «Метрополитен», скорее всего, вынуждена будет пересмотреть показатели.
Но устроят ли они других врачей? Чем бы ни закончилась эта история, несомненно, что педиатры, в общей своей массе, не обратят на неё никакого внимания и по-прежнему будут применять утвержденные мнением большинства стандарты с такой скрупулезностью, будто они даны заповедью свыше.
Как показали исследования, стандартные таблицы роста и веса для детей (в настоящее время их используется несколько) имеют ещё меньше смысла, чем таблицы для взрослых.
Они, в частности, неприменимы для чернокожих детей, потому что основаны на измерениях детей белой расы, имеющих отличия в характеристиках. Не учитывают они и генетические факторы развития ребёнка: предполагается, например, что рост родителей значения не имеет.
Но больше меня беспокоит то, что врачи используют таблицы для определения нормы веса младенцев.
Как можно определить норму веса для детей, которые питаются молоком матери, если её вовсе не существует?
Развитие «грудничков» отличается от развития «искусственников», и ничего ненормального в этом нет. Это даже хорошо.
Мы не имеем никаких свидетельств того, что бог совершил ошибку, наполнив материнскую грудь молоком, а не смесью для искусственного вскармливания.
Хотя многие педиатры, похоже, так не думают. Если вес «грудничков» не дотягивает до табличных цифр, они настаивают на кормлении смесями. А оно вредно для всех детей без исключения. Об этом мне хочется поговорить особо.
Пока же подчеркну, что считаю грудное вскармливание необходимейшим условием здоровья детей не только в младенчестве.
Стандартные таблицы роста, которыми оперируют детские врачи, представляют собой образчик — и американская медицина богата на такие примеры — преобладания количественной чепухи над качественным здравым смыслом.
Не поддавайтесь доводам педиатра, когда он будет убеждать вас в том, что рост вашего ребёнка якобы не соответствует всякого рода «стандартам» и «нормам».
Помните, что эти «нормы» были выведены произвольно, много лет назад, и людьми, которые не видят разницы между «грудничками» и «искусственниками», зато часто сравнивают яблоки с апельсинами.
О нормальных темпах роста ребёнка, которого кормят грудью, педиатр ровным счётом ничего не знает.
Говоря, что малыш растет медленно, он вводит родителей в заблуждение. Если замедление роста — единственный симптом «нездоровья», не переводите малыша на молочные смеси. Учтите, что врач извлёк свой вывод из бессмысленной таблицы!
Я знаю, что вам непросто смириться с фактом абсурдности использования таблиц роста и веса в медицинской диагностике, ведь без них не обходится ни один врачебный приём.
Уверяю вас, я не одинок во мнении, что от этих таблиц больше вреда, чем пользы. Это мнение разделяют многие коллеги, освободившиеся от слепой веры во всё, чему их прежде учили, и объективно оценивающие результаты своей практики.
Я уделил вопросу о «стандартах» веса и роста столько внимания потому, что хочу, чтобы он послужил предупреждением об опасности действий педиатров. И убедительные примеры этого я приведу, когда буду говорить о конкретных болезнях.
Если педиатр готов лечить ребёнка на основании неверных таблиц, нетрудно представить, на какие вмешательства он может решиться, обнаружив симптомы настоящего заболевания. Ведь должен же он поддерживать свое реноме хорошего врача!
Ущерб от пресловутых таблиц, как правило, ограничивается содержимым кошелька и душевным покоем родителей, но в последнее время их стали употреблять во вред гораздо больший. Не могу не сказать о новой опасности хотя бы кратко.
Я имею в виду участившиеся случаи применения эстрогенов и других гормонов для изменения роста детей, которых на основании табличных данных врачи посчитали слишком высокими или слишком низкими.
О потенциальном вреде стимулирующих или замедляющих рост гормонов известно очень мало, и совсем ничего не известно о долговременных последствиях лечения ими.
В медицинских журналах последних лет об использовании эстрогенов для предотвращения чрезмерного роста девочек писали много.
В одной из статей о безопасности такого лечения завуалированно отмечался риск следующих побочных эффектов: утренней тошноты, ночных болей, тромбофлебита, крапивницы, ожирения, повышенного давления, нарушения менструального цикла, подавления функции гипофиза, мигрени, сахарного диабета, камней в желчном пузыре, атеросклероза, рака молочной железы и половых путей, бесплодия.
Указывалось, что относительно небольшое число девочек прошло лечение достаточно давно, чтобы успел миновать латентный период неоплазии (формирования злокачественных опухолей).
Сколько родителей позволили бы врачам контролировать рост ребёнка такими препаратами, если бы заблаговременно узнали об их риске?
Риск подвергнуться серьёзной опасности во время рутинных врачебных процедур нельзя назвать ни отдаленным, ни незначительным.
Именно поэтому вам следует взять здоровье ребёнка в свои руки.
Издательство: Гомеопатическая книга, 2007
Американский педиатр Роберт Мендельсон называл себя еретиком от медицины, его принципы весьма отличаются от традиционных. В конце прошлого века он преподавал педиатрию в Университете Иллинойского медицинского колледжа, являлся старшим консультантом по педиатрии кафедры психического здоровья в штате Иллинойс, председателем Медицинского лицензионного комитета штата Иллинойс и национальным директором Службы медицинской консультации в "Прожект Хед Старт". Доктор Мендельсон в резкой форме выступал против методов своих же коллег, он был ярым противником медицинского вмешательства в естественные процессы: беременность, роды, физиологические состояния новорожденных. И далее по тексту: роды в роддоме, прививки, перевод ребенка на смесь, бессмысленность жаропонижающих и антибиотиков… короче весь список тем, будоражащих умы населения в последние годы, благодаря «новомодным веяниям».
Из интервью с д-ром Мендельсоном:
Что же заменит религию современной медицины?
P.M.: Позвольте в ответ сформулировать вам существенные на мой взгляд составляющие новой медицинской школы. Новая медицинская школа должна была бы иметь две характеристики: первая – ориентироваться на воспитание врачей общей практики, что резко контрастирует со старой ориентацией на специалиста. Вторая – приверженность этике, в противоположность современной медицине; проблемой современной медицины является то, что она полностью игнорирует этику. Позвольте мне перечислить лишь полдюжины самых важных проблем медицины: контрацепция, аборты, эвтаназия, экспериментальные лекарства и операции, операции по изменению пола, искусственное оплодотворение, этичность транквилизаторов. Все этические подходы к этим вопросам содержатся в традиционных религиях, так же как в большинстве современных религий. Если мы возьмём для примера проблему абортов, студенты-медики будущего должны будут изучать подходы иудейской этики, католической этики, других христианских конфессий, подход "гуманистов", подход восточных религий, подход людей, подобных Джозефу Флетчеру с его ситуационной этикой. Студенты-медики должны будут изучать эти этические системы по отношению к каждому вопросу и как целое, а затем им придется решить, совпадает ли это с их собственной этической системой. Самый опасный человек - это тот, кто говорит, что он "не выносит этических решений" пациентам, поскольку он выносит самое важное решение. Отсутствие этики – это тоже этика. Этот факт должен быть доведен до сознания врачей так, чтобы они решили, что они будут делать и чего они не будут делать.
Книга написана как лекция, скорее всего, это и есть сборник выступлений, в тексте прослеживается разговорный стиль. Много пафоса и категоричных высказываний, но много и здравого смысла.
Но больше меня беспокоит то, что врачи используют таблицы для определения нормы веса младенцев. Как можно определить норму веса для детей, которые питаются молоком матери, если ее вовсе не существует? Развитие «грудничков» отличается от развития «искусственников», и ничего ненормального в этом нет. Это даже хорошо. Мы не имеем никаких свидетельств того, что Бог совершил ошибку, наполнив материнскую грудь молоком, а не смесью для искусственного вскармливания. Хотя многие педиатры, похоже, так не думают. Если вес «грудничков» не дотягивает до табличных цифр, они настаивают на кормлении смесями. А оно вредно для всех детей без исключения. Об этом мне хочется поговорить особо. Пока же подчеркну, что считаю грудное вскармливание необходимейшим условием здоровья детей не только в младенчестве. Стандартные таблицы роста, которыми оперируют детские врачи, представляют собой образчик - и американская медицина богата на такие примеры - преобладания количественной чепухи над качественным здравым смыслом. Не поддавайтесь доводам педиатра, когда он будет убеждать вас в том, что рост вашего ребенка якобы не соответствует всякого рода «стандартам» и «нормам». Помните, что эти «нормы» были выведены произвольно. Как врачи делают здоровых детей больными но, много лет назад, и людьми, которые не видят разницы между «грудничками» и «искусственниками», зато часто сравнивают яблоки с апельсинами. О нормальных темпах роста ребенка, которого кормят грудью, педиатр ровным счетом ничего не знает. Говоря, что малыш растет медленно, он вводит родителей в заблуждение. Если замедление роста - единственный симптом «нездоровья», не переводите малыша на молочные смеси. Учтите, что врач извлек свой вывод из бессмысленной таблицы! Я знаю, что вам непросто смириться с фактом абсурдности использования таблиц роста и веса в медицинской диагностике, ведь без них не обходится ни один врачебный прием. Уверяю вас, я не одинок во мнении, что от этих таблиц больше вреда, чем пользы. Это мнение разделяют многие коллеги, освободившиеся от слепой веры во все, чему их прежде учили, и объективно оценивающие результаты своей практики.
В одном автор прав абсолютно точно: мы не должны слепо доверяться врачам – мы должны доверяться разумно. Слепое доверие часто не является необходимостью, как в случае приема абы каких лекарств «для профилактики» во время беременности. Оно обуревает человека, желающего снять с себя ответственность за происходящее – и переложить на того, кто умнее, сильнее. Последствия от приема лекарств могут оказаться критичнее, чем результаты течения болезни. Как говорил один наш известный врач-педиатр: доктор обязан выписать таблетку, и он ее выпишет, на то он и доктор.
Билирубин - это пигмент желчи в крови. Многие врачи считают его способным провоцировать поражение мозга, так как полагают, что он может проникнуть в центральную нервную систему. На самом деле билирубин - обычный продукт распада красных кровяных клеток, придающий коже ребенка желтушный оттенок. Опасаться этого состояния не надо, за исключением редких случаев, когда концентрация билирубина слишком высока или резко повышается в первый день жизни, что обычно обусловлено резус-конфликтом и требует переливания (замены) крови или лечения билирубиновой лампой. Свет лампы, находящийся в синей части спектра, быстро окисляет билирубин, что обеспечивает выведение его печенью. Такого же эффекта можно достичь и естественно - ультрафиолетовым излучением солнца. Если желтуха не болезнь первого дня жизни, риск от ее лечения больше, чем польза. За неделю или две билирубин полностью выведется сам, а под действием солнечных лучей это произойдет еще быстрее. Хотя желтуха новорожденных в большинстве случаев является нормальным и не угрожающим жизни состоянием, врачи обычно настаивают на ее лечении билирубиновыми лампами. Таким образом, безобидное физиологическое состояние лечится небезвредной фототерапией! Почему бы не позволить солнечным лучам оказать тот же эффект? По сведениям медицинских служб, фототерапия желтухи новорожденных может быть причиной увеличения смертности от легочных заболеваний (респираторной недостаточности) и кровоизлияний. Отмечались также случаи удушья младенцев от подушечек, предназначенных для защиты глаз во время сеансов. Врачи часто уверяют, что лечение билирубиновыми лампами не несет никакого вреда. Но можно ли поверить в то, что им ничего не известно о последствиях, проявляющихся сразу же после курса фототерапии, - раздражительности, вялости, диарее, лактозной недостаточности, расстройстве кишечника, обезвоживании, проблемах пищеварения, дефиците рибофлавина, нарушении баланса билирубина и альбумина, об ухудшении зрительной ориентации с возможным снижением реакции, изменении ДНК? А вот о возможных отсроченных последствиях этого лечения на самом деле не знает никто.
Автор книги собрал все «камни преткновения», возникающие между врачами и родителями: грудное вскармливание, прикорм, горшок, причины детского плача. Все то, о чем мамы должны думать сами, ориентируясь на уникальность своего ребенка. Все, что не является патологией, даже если все соседки по песочнице в голос твердят, что у них-то совсем не так. Есть в книге много спорных моментов, только поспорить уже не с кем (д-р Мендельсон умер в 1988 году). Например, можно по диагонали пропустить статью о прикорме, она написана для американских родителей с упором на их национальные традиции – у нас детей с полугода не прикармливают бананом, хлебом и сладким картофелем.
Ребенок плачет, когда он голоден, устал, мокр или когда ему одиноко, больно. Люди, имеющие чувство сострадания, не отказывают в утешении плачущим взрослым, по какой бы причине те ни плакали. Так почему же - во имя всех святых! - любящие родители должны отказывать в утешении своему плачущему чаду? Если ребенок заплакал, возьмите его на руки и постарайтесь понять, что его беспокоит. Если это случилось ночью (не от одиночества или страха его плач?), самое лучшее - перенести малыша в свою постель. Когда я даю такие советы, больше всего ими недовольны психологи и психиатры. Мне вспоминается шоу Фила Донахью, на которое я как-то был приглашен вместе с автором книги «Семейная постель» Тайном Тевенином - психиатром, пугающим спящих с детьми родителей эдиповым комплексом и прочими излюбленными в кругах психиатров теориями. Ведущий спросил мое мнение по поводу «семейной постели», и я сказал, что это психиатрам ни в коем случае не следует спать с детьми, а для родителей это вполне нормально. В первые годы жизни ребенка родителей также беспокоят его естественные отправления, поносы, запоры и приучение к горшку. Матерей первенцев, особенно кормящих грудью, сверх меры занимает вид и состояние стула младенцев. Цвет и консистенция младенческого стула во многом зависят от питания. Так, стул грудных детей чаще всего похож на взбитые яйца. Это не понос, как думают многие, а совершенно нормальный стул. И единственная опасность в этой ситуации - педиатр, который может перевести ребенка на искусственное питание. Допустить прекращения грудного вскармливания родители не должны ни в коем случае. Если ребенок растет и набирает вес, консистенция его стула (жидкий он или твердый) значения не имеет. Другое дело, когда рост ребенка приостанавливается, масса тела уменьшается, а в стуле обнаруживается кровь. Тут без врача не обойтись. И если установить диагноз не удалось, к лекарственным назначениям надо отнестись настороженно: педиатры - неисправимые созерцатели стула - норовят лечить понос опиатами вроде ломотила. Причиной названных симптомов может быть пищевая аллергия. Распознавание и устранение аллергена (часто им оказывается коровье молоко) медицинского контроля не требуют. В питании ребенка кроется и причина запоров. Нет «волшебной формулы», выражающей необходимое число опорожнений кишечника в день, и если задержка стула у ребенка происходит время от времени, волноваться не о чем. Показать ребенка врачу надо только тогда, когда дефекация сопровождается болью или в стуле присутствует кровь.
А в чем же тогда состоит роль врача?
P.M. Я думаю, главная роль врача - говорить правду. Конечно, если он будет это делать, у него начнутся неприятности, потому что сказанное – это способ избавиться от педиатрической практики. Давайте представим, что педиатр рассказывает матери вещи, которые доказаны, например, что бутылочное молоко повышает вероятность заболевания ее ребенка, и поэтому она должна кормить грудью, если она хочет защитить его здоровье. Если он скажет это, у матери возникнет чувство вины. Но те матери, которые виновны, обычно меняют врачей, поэтому они пойдут к тому, кто скажет им, что бутылочное молоко так же хорошо, как и грудное, или даже лучше. Когда это случается, первый врач остается только со вскормленными грудью детьми, которые никогда не болеют! Конец педиатрической практики. Я сказал бы, что единственная оставшаяся роль врача – это работа с чрезвычайными ситуациями, и это, в основном, заключается в острой медицинской и хирургической помощи. Достижения современной медицины в лечении хронических заболеваний весьма скудны; в общем, современная медицина потерпела полную неудачу в области рака, паралича, сердечных заболеваний и ожирения. Я не уверен, что врачи вообще сыграли какую-либо роль в уничтожении болезней, поскольку нет возможности продемонстрировать, что польза медицинской помощи при этих недугах перевешивает риски лечения. Вы знаете, что сказал Оливер Уэндл Холмс: «Если всю медицину выбросить в океан, это будет хуже для рыб и лучше для пациентов».
Вызывать скорую или не вызывать, давать ли жаропонижающие – или достаточно охладить и напоить ребенка, чем грозит высокая температура – на эти вопросы не могут дать точные ответы даже доктора наук. Организм наш – штука сложная, многие процессы еще не исследованы до конца. Все идет к тому, что маме следует обострять свою интуицию, учиться сверх-чувствованию, сверх-пониманию, потому что никто не знает ее ребенка лучше, чем она сама. Чтобы в случае тяжелых ситуаций она могла бы ему помочь не хуже, а то и лучше доктора.
Большинство случаев повышения температуры связано с вирусными и бактериальными инфекциями, с которыми защитные силы организма справляются без всякой помощи. Простуда и грипп - наиболее частые причины повышения температуры у детей любого возраста. Температура может повыситься до 40,5 градусов, но даже в этом случае причин для беспокойства нет. Единственная опасность - риск обезвоживания от сопутствующих процессов потоотделения, частого пульса и дыхания, кашля, рвоты и поноса. Его можно избежать, давая ребенку обильное питье. Было бы неплохо, если бы ребенок выпивал каждый час по стакану жидкости, желательно питательной. Это может быть фруктовый сок, лимонад, чай и все, от чего ребенок не откажется. В большинстве случаев вирусные и бактериальные инфекции легко распознать по сопутствующим повышению температуры симптомам: легкому кашлю, насморку, слезящимся глазам и так далее. При этих заболеваниях не нужны ни помощь врача, ни какие-либо лекарства. Врач не сможет «прописать» ничего более эффективного, чем защитные силы организма. Лекарства, облегчающие общее состояние, только мешают действию жизненных сил. Об этом я более подробно расскажу в одной из следующих глав. Не нужны и антибиотики: хотя они и могут сократить продолжительность бактериальной инфекции, но связанный с ними риск очень велик. Не существует однозначной связи между температурой тела ребенка и тяжестью заболевания. Распространенное заблуждение относительно этого ничем не обосновано. К тому же единого мнения о том, что считать «высокой температурой», нет ни среди родителей, ни даже среди врачей. Родители моих пациентов, а их у меня было очень много, имели на этот счет диаметрально противоположные взгляды. Исследования показали, что более половины опрошенных родителей считают «высокой» температуру от 37,7 до 38,8 градусов и почти все называют температуру 39,5 градусов «очень высокой». Кроме того, все опрошенные были убеждены, что высокая температура указывает на тяжесть заболевания. Это совсем не так. Точнейшим образом, по часам, измеренная температура ровным счетом ничего не говорит о тяжести заболевания, если оно вызвано вирусной или бактериальной инфекцией. Как только вы поймете, что причина температуры - инфекция, прекратите измерять температуру ежечасно. Отслеживание ее повышения при такой болезни не поможет, мало того, оно только усилит ваши страхи и утомит ребенка.
Еще один предмет для споров: реакция Манту.
Родители вправе рассчитывать, что многие и делают, на точность результатов проводимых врачами анализов. Проба Манту - яркий пример отсутствия такой точности. Даже Американская академия педиатрии, редко дающая негативную оценку процедурам, практикуемым ее членами, опубликовала критическое заявление относительно этого теста. В нем говорится: «Недавние исследования заставляют усомниться в чувствительности некоторых анализов на туберкулез. Комиссия Биологического бюро рекомендовала производителям, чтобы каждая серия тестировалась на пятидесяти заведомо положительных туберкулезных пациентах для гарантии того, что препарат достаточно чувствителен для обнаружения всех случаев активного туберкулеза. Однако поскольку эти исследования не были двойными слепыми и рандомизированными и включали одновременное проведение нескольких кожных проб (что создавало возможность подавления реакции), то интерпретация их затруднена». Заявление завершается следующим выводом: «Скрининг-тесты на туберкулез несовершенны, и врачи должны знать, что возможны как ложноположительные, так и ложноотрицательные результаты». Короче говоря, у ребенка может быть туберкулез и при отрицательной туберкулиновой пробе. Или его может не быть, несмотря на положительный тест. Со многими врачами такая ситуации может привести к тяжелым последствиям: ребенка почти наверняка подвергнут ненужной и небезопасной флюорографии - один или несколько раз. Кроме того, могут назначить опасные лекарства, например изониазид на долгие месяцы «для предотвращения развития туберкулеза». Даже Американская медицинская ассоциация признает, что врачи неразборчиво и слишком часто назначают изониазид. Это позор, потому что данное лекарство имеет длинный список побочных реакций со стороны нервной, желудочно-кишечной, кроветворной и эндокринной систем, а также оказывает влияние на костный мозг и кожу. Следует учесть и то, что от ребенка с таким диагнозом могут «шарахаться» окружающие - из-за глубоко укоренившегося страха перед этой болезнью. Я убежден, что возможные последствия положительного кожного туберкулинового теста намного опаснее самого заболевания, и считаю, что родители должны отказываться от туберкулиновых проб, если точно не известно, что ребенок контактировал с больным туберкулезом.
Книга обязательна для прочтения будущими родителями, так как многие важные факты, описываемые в ней, до сих пор являются неизвестными или непонятными для молодых мам. А они действительно очень важны, чтобы очередная детская болячка, которая чаще всего и не болячка вовсе, не вызывала паники и желания срочно-срочно стереть ластиком «некрасивые» симптомы, вроде небольшой температуры или насморка с помощью совсем не безобидных лекарств.
В обзоре использованы материалы с сайта издательства «Гомеопатическая книга».
14. Проблемы кожи - проклятие отрочества
15. Скелеты в шкафу ортопеда
16. Несчастные случаи и травмы
17. Астма и аллергия: диета вместо лекарств
18. Ребёнок, ни минуты не сидящий спокойно
19. Прививки от болезней: бомба замедленного действия?
20. Больницы: куда пойти, чтобы заболеть
21. Как выбрать врача для ребёнка
В своей книге, написанной в 1984 году и имевшей читательский успех, крупнейший американский врач-педиатр с позиций здравого смысла критикует пороки современной медицины. Автор не только открывает читателям тщательно оберегаемые корпоративные секреты, честно рассказывает о недостатках современной медицины, но и даёт множество конкретных советов на случаи возможных угроз здоровью ребёнка (с момента его зачатия), учит понятным, простейшим технологиям родительской помощи при детских недугах. Доктор Мендельсон утверждает, что вмешательство педиатра часто излишне и порой даже опасно, и призывает родителей взять здоровье детей в свои руки.
На русский язык книга переведена впервые. Адресована не только родителям, медицинским работникам и педагогам, но и всем, кто хочет видеть.
Роберт С. Мендельсон (1926-1988), крупнейший американский педиатр, родился в Чикаго, штат Иллинойс. Степень доктора медицины получил по окончании Чикагского университета в 1951 году. Известен радикальными взглядами на современную медицину. Особенно критиковал педиатрическую практику, вакцинацию, акушерство, засилье в гинекологии врачей-мужчин. Выступал против коронарного шунтирования, регулярных рентгеновских исследований для выявления рака груди, фторирования воды.
Двенадцать лет преподавал на медицинском факультете Северо-Западного университета, затем столько же был ассоциированным профессором педиатрии, общественного здоровья и профилактики в университете Иллинойса. В начале 1980-х годов являлся президентом Национальной федерации здоровья. Был также национальным директором Службы медицинской консультации в «Прожект Хед Старт», но эту должность вынужден был оставить после нападок из-за резкой критики, которой подверг школьное образование. Возглавлял Медицинский лицензионный комитет штата Иллинойс.
Активно пропагандируя свои воззрения, выступал на конференциях и собраниях Национальной федерации здоровья, вёл бюллетень новостей и колонку «Народный доктор» в нескольких национальных газетах, участвовал более чем в пятистах ток-шоу на телевидении и радио.
В 1986 году Национальная ассоциация здоровой и полезной пиши США удостоила его Мемориальной премии имени Рэйчел Карсон «за заслуги в области защиты свободы потребления и здоровья американцев». Является автором ряда научно-популярных книг, выдержавших несколько изданий в США и других странах.
Наша первая встреча с Робертом Мендельсоном произошла не в медицинском кабинете, а у него дома, в пригороде, где проживает «верхний средний класс» Чикаго. За неделю до этого я родила своего первого ребёнка.
Уже к концу беременности я пришла к пониманию некоторых важных вещей. Я видела, что естественные жизненные процессы загоняются в искусственные рамки, и на собственном опыте убедилась: чтобы не допустить медикаментозного воздействия на беременность, роды и в послеродовой период, молодым родителям надо приложить титанические усилия. Я видела, как это изматывает — ограждать себя и своих детей от общественного давления, предписывающего делать всё так, «как надо».
Идя на встречу с неким доктором Робертом Мендельсоном, я ещё не ведала, что он является кумиром Движения естественного здоровья. В тот солнечный майский день, почти двадцать лет назад, я знала только одно: у меня есть дочь и я должна защитить её от всех болезней. Лишь позже я поняла, что нас свёл сам Бог.
Доктор Мендельсон не стал осматривать дочку, а пригласил нас в гостиную. Мы пили чай, и он рассказывал о своей педиатрической практике, о преподавательской деятельности на медицинском факультете университета штата Иллинойс, о вреде, причиняемом детям современной медициной. Впервые в жизни я услышала из уст медика неожиданный, ошеломивший меня призыв избегать врачей при каждом возможном случае. О чём бы он ни говорил, всё шло вразрез с общепринятой медицинской практикой. В течение трёх часов все мои стереотипы о медицинском наблюдении детей были обращены в прах. В соответствии с позицией доктора, я, как мать, должна была взять на себя всю ответственность за здоровье своего ребёнка и не передоверять уход за ним никому.
Когда мы покидали его дом, голова моя шла кругом. Всё основательное и истинное, до сих пор дававшее мне опору и уверенность, исчезло, оставив взамен пустоту и неопределённость. Это ощущение преследовало меня довольно долго. Потребовалось время, чтобы обрести понимание, что никто, кроме меня, не защитит моего ребёнка.
Вскоре после нашей первой встречи мои страхи за здоровье дочери уступили место свирепому инстинкту оградить её от медицинского вмешательства. С этого началась фундаментальная перестройка моего сознания на принципах, которые позднее стали сущностью моей жизни. Тогда, конечно, я ещё не могла прочувствовать безмерную ценность того богатства, которое по промыслу Господа Бога вручил мне доктор Мендельсон.
Каким был этот человек, в прошлом обычный педиатр, ставший символом надежды, свободы, правды и веры для тысяч людей? Чем заслужил он их глубокое уважение и любовь? Как это ему удалось?
Роберт Мендельсон был обаятельным собеседником. Его хотелось слушать бесконечно. Даже самые серьёзные его лекции были отмечены живостью и блистательным остроумием. Он любил жизнь. Его могучая уверенность в изначальном здоровье ребёнка невольно передавалась окружающим. Тысячам родителей она послужила тем фундаментом, на котором они строили отношения с детьми. Он был принципиален и категоричен. Он никогда не сидел на двух стульях и не был слугой двух господ. Двадцать пять лет лечебной практики убедили его в том. что современная медицина практикует самую грязную «религию», которая, в первую очередь, приносит в жертву беззащитных и невинных детей.
Идя против этой «религии» в Америке второй половины XX века, он рисковал потерей лицензии и права на врачебную практику, подвергался прямым гонениям. Американский врач (а ныне большинство врачей мира) действует как член элитного клуба: он свято хранит корпоративные тайны и связан круговой порукой. Американская медицина уже давно превратилась в чудовищную Машину, сминающую каждого, кто стоит на её пути. Она поддерживается политиками и властями, владеет значительной частью национального капитала и, прямо или косвенно, манипулирует сознанием огромного количества американцев. Она присвоила себе полномочия вмешиваться в жизнь человека и распоряжаться его здоровьем. Нигде её самочинные претензии не выражены столь ярко и страшно, как в педиатрии. Ребёнок ещё не родился, а его судьба уже предопределена врачами.
Педиатрам гарантирован поистине неиссякаемый поток пациентов, с момента рождения обречённых на регулярные плановые осмотры, прививки и приём лекарственных препаратов. Играя на естественном страхе родителей за здоровье ребёнка, детские врачи подчиняют их себе полно и безраздельно. Нередко они готовы занять место Бога. Ребёнок становится жертвой медицинского похищения, заложником. А родители попадают в полную зависимость от похитителя-педиатра. И соглашаются на любые условия и процедуры, выкладывают любые деньга, лишь бы получить «гарантию» здоровья своего чада.
Принцип «чем больше, тем лучше» всегда действует гипнотически. Родители в массе своей убеждены: чем больше осмотров «узких» специалистов, вакцин, анализов и таблеток — тем здоровее ребёнок. Но пришло время, и первые смельчаки пустились против течения, восстали против стадного инстинкта. Их тут же объявили сумасшедшими, неспособными ухаживать за своими детьми. В Соединенных Штатах немало случаев лишения родительских прав лишь на том основании, что родители отказались от назначенных их детям прививок и общепринятого лечения. Их детей передали для дальнейшего воспитания приёмным родителям, назначенным правительством!
Доктор Роберт Мендельсон явился среди этого мракобесия словно рыцарь на белом коне. Рискуя карьерой, он отважно говорил то, в чём был уверен, на многочисленных конференциях и собраниях Национальной федерации здоровья, выступал с лекциями, писал книги о невидимых тайнах здоровья. Для тех, кто искал правды и справедливости в медицине, он стал героем-освободителем.
Освобождение даётся не просто. Долгий путь переосмысления «традиционных» ценностей пролегает через многие сомнения и душевные страдания. Этот путь прошла и я. Помню, как по приглашению доктора Мендельсона я впервые попала на антипрививочную конференцию. К моему огромному удивлению, почти все выступающие были опытными врачами различных специализаций.
Ещё более сильное потрясение ожидало меня во время перерыва. У чайного стола доктор Мендельсон познакомил нас с группой людей, среди которых было несколько инвалидов. Это были родители с детьми, пострадавшими от прививок. Я хорошо запомнила одну семью — отца, мать и их двадцатилетнего сына в инвалидной коляске. Мать поила юношу чаем, и каждый глоток давался ему с большим трудом. Отец пояснил, что нормальный, здоровый ребёнок стал инвалидом после прививок от дифтерии, коклюша, столбняка и полиомиелита. Другие родители поведали подобные истории. У многих из них были толстые папки с публикациями о вреде вакцинации и фотографиями искалеченных детей. У всех этих детей была поражена центральная нервная система.
В первый год знакомства мы виделись с доктором Мендельсоном регулярно, но не по поводу болезней моей дочери, особо она не болела, а в просветительских целях. Благодаря его «подстрекательству», я начала своё образование по домашнему акушерству, а затем по гомеопатии. Не сразу, но достаточно скоро я осознала вред плановых посещений педиатров и врачебных рекомендаций. Но всё же полной уверенности в том, что я самостоятельно смогу справиться с любой детской болезнью, у меня не было. Я была спокойна потому, что рядом всегда был доктор Мендельсон.
Когда, уже дома, а не в больничной палате, я родила второго ребёнка, я позвонила доктору Мендельсону — сообщила радостную весть и попросила его о встрече. Он сердечно меня поздравил и сказал, что ждёт в любое время. Но мы так и не увиделись: через полтора месяца его не стало. Он всегда говорил, что человек должен родиться и умереть дома. И умер так, как хотел — в своей постели, в присутствии своей жены. О его кончине объявили по всем чикагским радиопрограммам, более тысячи человек пришли проводить его в последний путь.
Смерть доктора Мендельсона ввергла меня в отчаяние. Пока он был жив, я знала, на кого положиться в любой угрожающей ситуации. Теперь, когда его не стало, мне пришлось заглянуть своим страхам в глаза. Пришлось преодолеть чувство нахлынувшей вдруг неуверенности, совершив прыжок через пропасть страха смерти. Этот период длился у меня год, и пережить его помогал доктор Роберт Мендельсон. Я не уставала учиться у него безусловному доверию жизненной силе человека, в трудные минуты передо мной возникал его живой образ. Его уход, его отсутствие послужили для меня и проверкой на прочность, и катализатором внутренних преобразований. Всё, о чём он говорил, обрело реальные смысл и значение.
Доктор Мендельсон не предлагал волшебных таблеток на все случаи жизни. У него не было ничего готового — методик, формул, схем, курсов лечения. Он не занимался фитотерапией, акупунктурой, массажем или иридодиагностикой. Отрицая современную медицину, он не придумывал панацеи. Он жил по вере в Бога, воспринимая жизнь такой, какая она есть. Однажды, когда я была у него в гостях, я увидела, как он, стоя на кухне, ел арахисовое масло, прямо из банки. «Мой врач говорит, что оно мне противопоказано, — сказал он с улыбкой, — А мне оно нравится!».
Мендельсон знал, что наука не в силах объяснить причину болезни. Он знал, что тело и психика у целостного человека неразделимы, что их нельзя рассматривать отдельно друг от друга. Суть его учения предельно проста: человек должен изменить отношение к тому, что ему свойственно болеть. Он не был гомеопатом, но мыслил «гомеопатически», поскольку воспринимал болезнь как разрешение конфликта, которое приводит человека к равновесию. Когда мы понимаем это, то болезнь становится помощником нашего движения к здоровью, а не страшным предвестником неминуемого кошмара.
Наши дети должны болеть, ибо болезнь есть реакция на динамику жизни. Болезнь — неизбежный и естественный этап развития. Наша беда в том, что мы взяли на себя право вмешиваться в непостижимые процессы, будто мы мудрее Создателя. Доброжелательные родители подавляют симптомы, пребывая в иллюзии, что организм ребёнка не в состоянии сам справиться с простым насморком. Вся медицина направлена на подавление внешних реакций. Как замечательно мы лечим, говорят врачи. А доверчивым родителям невдомёк, что они вовсе не лечат, а просто заметают мусор под ковёр. Жизненная сила человека постоянно стремится решить конфликт самым оптимальным для организма образом и, когда встречает на своём пути искусственные препятствия, находит менее удачный выход. Так появляются наши хронические заболевания, которые врачи вылечить уж точно не могут, вернее, «лечат» всю жизнь, обогащая фармацевтическую промышленность.
Жизненная сила, увы, рано или поздно иссякает. И современная медицина делает всё, чтобы ускорить этот процесс, превращая рожденных здоровыми детей в своих пациентов, лишая их естественной защиты. Она «затыкает» каналы проявления жизненной силы, с самого раннего детства «подсаживая» человека на фармацевтические препараты, не говоря уже о бомбардировках вакцинами. Всё её лечение направлено на подавление симптомов. Но отсутствие симптомов не равняется здоровью.
Современная медицина исходит из того, что преодоление болезней и чуть ли не вечная жизнь на Земле достижимы (это, мол, лишь вопрос времени): что здоровье заключается в отсутствии страдания и комфортном самоощущении: что все недуги возникают из-за внешнего воздействия или из-за «неполадок» в теле. Сеть поликлиник — это нечто вроде сети автосервиса. Тело, оказывается, можно починить, изношенные органы — поменять, а их владельца — убедить, что его двигатель после капремонта прослужит гораздо дольше при использовании химических присадок.
Наш взгляд на болезнь и здоровье отражает нашу мировоззренческую позицию. Не разобравшись со своими основными внутренними установками, не определив для себя ценностные ориентации, не поняв самих себя, мы не сможем до конца прояснить и своё отношение к здоровью и болезням. Материалистическое мышление XX века привело к тому, что люди стали отождествлять болезнь с воздействием агрессивной внешней среды — вторжением микробов, оккупацией бактерий — или воспринимать её как следствие генетических изъянов. Боязнь того, что ребёнок заболеет и умрет, мешает воспринимать каждый миг общения с ним как неповторимый и бесценный, наслаждаться его и своей жизнью. Давайте задумаемся: зачем рождаются дети? Во всяком случае, не для того, чтобы тешить тщеславие своих родителей — блестящими ли образцами совершенного здоровья, успехами ли добропорядочного гражданина с завидным доходом.
Основополагающий вопрос, который должен встать перед каждым родителем: что я понимаю под здоровьем своего ребёнка? Постарайтесь вникнуть в суть человеческого предназначения. И мы, и наши дети — нечто гораздо большее, нежели набор клеток. органов и частей тела с волосами и ногтями для стрижки. Каждый из нас имеет бессмертную душу и обладает мощной жизненной силой, способной преодолеть любые сбои. Не надо надеяться на чудеса медицины и искать себе кумиров — ни традиционных, ни альтернативных. Надо лишь отважиться поверить в силы ребёнка и свои собственные и положиться на Бога (Добавьте ещё «сложить пальцы крестиком» — тоже очень для здоровья «полезно» — H.B.) . И тем самым обрести свободу. Восемнадцать лет тому назад я сидела за своим кухонным столом в Чикаго, размышляла над жизнью и смертью доктора Роберта Мендельсона и тщетно пыталась сформулировать словами тот бесценный дар, который он оставил. Тогда я и предположить не могла, что осуществлю это на другом континенте через очень много лет. Что о том, как много я обрела благодаря этому человеку, расскажу не своим соотечественникам, а гражданам России. Я очень надеюсь, что доктор Мендельсон станет вашим другом, как стал другом тысячам американцев, до сих пор читающим его книги.
Молли (Мелания) Калигер, доктор гомеопатии
Пос. Большая Ижора Ленинградской области
Молли Калигер родилась и выросла в США. В 1983 г. окончила антропологический факультет университета штата Айова. В 1986 г., став матерью, заинтересовалась альтернативной медициной. В 1990 г. получила диплом профессиональной домашней акушерки и впервые приехала в Россию, чтобы путём обмена опытом в акушерской практике способствовать установлению взаимопонимания и дружбы между американцами и россиянами. В 1992 г. создала общественную организацию «Роды в России» (The Russian Birth Project), обеспечившую стажировку американских домашних акушерок в роддомах Санкт-Петербурга. В рамках этого проекта завершили обучение уже около ста стажёров. Их деятельность способствовала изменению подхода к родам в официальной медицине России. В 1998 г. закончила Школу гомеопатии (The School of Homeopathy) в Девоне (Великобритания), получив диплом доктора гомеопатии. С 1992 г. жила попеременно в США и России, а с 2002 г. проживает со своей семьей в поселке Большая Ижора в окрестностях Санкт-Петербурга, где практикует и преподает акушерство и гомеопатию.
Я не написал бы этой книги, если бы не был убеждён, что в американской педиатрии, равно как и в других областях медицины, дела обстоят не лучшим образом. Это вовсе не означает, что врачи менее честны или лишены способности к состраданию, как остальные люди. Просто недостатки изначально заложены в самой медицинской философии. В сути учения, а не в личности тех, кто обучается.
Врачи не преступники. Они жертвы системы, как и их пациенты. Они первыми страдают от увлечения медицинской школы вмешательством вместо предупреждения, лекарствами и технологиями, бессмысленными ритуалами, обычаями и эгоистическим врачебным поведением. Все эти подходы запечатлеваются в сознании каждого студента, прошедшего строгую и часто бесполезную программу подготовки. По завершении учёбы головы молодых специалистов до такой степени набиты регламентированной глупостью, что для здравого смысла там просто не остаётся места.
Я не делаю исключения для себя, когда критикую педиатров. Я признаю, что, начиная свою практику, верил в большую часть того, чему меня учили, и за это моим пациентам пришлось расплачиваться в течение многих лет. К счастью, возможно благодаря тому, что я сам начал учить студентов-медиков, я научился сомневаться во многих вбитых в мою голову медицинских принципах, подозревая каждое вновь появлявшееся лекарство, хирургическую процедуру, любое медицинское нововведение. Вскоре я действительно обнаружил, что по большей части эти новинки не выдерживали серьёзной научной критики. Удивительно высокий процент «чудо-средств» и «революционных процедур» исчезал, как только выяснялось, что вреда от них больше, чем пользы.
В своих предыдущих книгах «Исповедь еретика от медицины» и «Мужская медицина: как врачи калечат женщин» я старался предупредить читателей об опасностях слепой веры в американскую медицину. Но у меня никогда не было цели отговорить их от обращения за необходимой медицинской помощью. Невзирая на пробелы в образовании и навыках, врачи всё же спасают жизнь и делают больных людей здоровыми. Лучше всего это у них получается в случаях, когда без медицинского вмешательства действительно не обойтись, хуже всего — когда их просят (или учат) лечить людей, которые не больны.
Я написал эти книги, чтобы дать представление о недостатках медицинской системы и защитить людей от ненужного и опасного медицинского вмешательства. Вместе с тем я рассудил, что если пациенты начнут сомневаться в предписаниях своих врачей, не исключено, когда-нибудь в них засомневаются и сами врачи.
Возможно, это не более чем совпадение, но появились убедительные свидетельства того, что эти цели достигаются. За имеющийся прогресс стоит поблагодарить и других критиков внутри и вне моей профессии. Многие врачи вынуждены усомниться в своих убеждениях под воздействием средств массовой информации и самих пациентов. Об этом я часто слышу от коллег. Да и опросы врачей убеждают, что всё большее число пациентов отказываются принимать их мнение за истину в последней инстанции.
Пациенты больше не преклоняются перед своими врачами, они стали менее покорными и покладистыми. В сознании многих из них врач перестал обладать научной непогрешимостью. Ему всё чаще приходится искать убедительные ответы на трудные вопросы о прописываемых лекарствах, заказываемых анализах и рекомендуемых операциях. Когда врач постоянно вынужден искать несуществующие аргументы в своё оправдание, результаты превосходят все ожидания.
Немало моих коллег приветствуют эти перемены, другие приходят в замешательство, когда им не удаётся оправдать многие из лекарств и процедур, шаблонно назначавшихся в прошлом. В любом случае широкая осведомлённость о недостатках традиционной медицины приводит к конструктивным переменам. Когда врач сомневается в собственном образе действий, он объективно пересматривает многое из того, чему его учили, и уделяет больше внимания предотвращению заболеваний вместо вмешательства. А это благоприятно сказывается на здоровье пациентов.
За последние несколько лет произошло много реформ, представляющих собой запоздалое признание. Признание того, что побочные эффекты некоторых лекарств опаснее заболеваний, которые они должны излечивать. Что хирургическое вмешательство без жизненных показаний не всегда необходимо и всегда опасно. Что зачастую риск рутинных анализов, рентгеновских и иных исследований опаснее тех болезней, которые они призваны обнаруживать. Мы должны благодарить эти последние несколько лет. Благодарить за то, что пострадала репутация целого ряда излюбленных медицинских процедур, подвергнутых критической публичной проверке и не выдержавших её.
Один только сухой перечень этих перемен не может не обнадеживать. Вот этот список.
* Кумуляция — накопление в организме и суммирование действия некоторых лекарственных веществ и ядов, приводящее иногда к серьёзным осложнениям. (Прим. ред.)
— Эта академия пересмотрела также свою позицию в отношении массовых туберкулиновых проб, оставив их в неприкосновенности лишь в районах высокой заболеваемости. Надеюсь, что это будет первым шагом к упразднению всех опасных и ненужных массовых анализов и прививок, которые приносят больше пользы проводящим их врачам, нежели их пациентам.
— Американская медицинская ассоциация отказалась от рекомендации ежегодных медосмотров для всех здоровых людей.
— Американское общество борьбы с раком больше не рекомендует выполнение ежегодных мазков по Папаниколау. Был даже период, когда оно не рекомендовало регулярных массовых маммографических исследований. Позже это общество вновь изменило своё решение — без всякой мотивировки, если не считать таковой жалобы безработных радиологов. Теперь утверждается, что маммография раз в один-два года безопасна и чуть ли не обязательна для женщин от сорока до пятидесяти лет, не имеющих симптомов.
Это противоречит инструкции Национального института рака от 1977 года, в которой накладываются ограничения на радиологические исследования для женщин этой возрастной группы, если в их личном или семейном анамнезе присутствует рак молочной железы. На мой взгляд, ежегодные маммографии для женщин, не имеющих тревожных симптомов, являются формой сбывающегося диагноза. Если проводить их регулярно в течение длительного времени, они как раз и приведут к тому самому раку молочной железы!
— Массовые снимки грудной клетки, когда-то считавшиеся столь необходимыми, что создавались мобильные рентгенологические станции для обеспечения повсеместного охвата, ушли в прошлое.
— Хотя фармацевтическая индустрия продолжает выпускать новые лекарства, у пациентов растёт беспокойство по поводу их злоупотребления. Поэтому таких препаратов прописывается не так много, как раньше. Число случаев, в которых назначались новые средства, в 1980 году по сравнению с 1974-м уменьшилось на 100 миллионов. Возможно, вследствие этого фармацевтические компании оказывают всё большее давление на Администрацию по контролю за продуктами и медикаментами, требуя разрешения рекламы рецептурных средств не только среди врачей, но и среди покупателей.
— Упало число выписанных рецептов на транквилизаторы — со 104.5 миллионов в 1970 году до 70.8 миллионов в 1981-м. Использование валиума — лекарства, ставшего причиной большого количества смертей от передозировки, — сократилось в 1975 году наполовину от пикового уровня в 62 миллиона рецептов.
— Есть статистика, подтверждающая, что всё больше женщин от гормональных и внутриматочных контрацептивов из-за реального риска нанести вред своему здоровью.
— Несмотря на то, что акушеры и педиатры по-прежнему должным образом не поощряют грудное вскармливание, женщин, кормящих грудью, становится всё больше. Это во благо и матерям, и их детям.
— Акушерские врачебные процедуры подвергаются критике и пересмотру, и намечается медленное, но верное движение к естественным и даже домашним родам.
Эти замечательные перемены в традиционной медицинской практике показывают, что медицина реагирует на растущую критику . Однако, в педиатрии, моей специальности, всё обстоит иначе. Здесь практически всё остаётся неизменным и незыблемым. На страницах этой книги я намерен подвергнуть педиатрию такому же критическому анализу, какому в моих предыдущих книгах подверглись другие области медицины. Но поскольку педиатрия — моя профессия, которую я практиковал и преподавал более четверти века, я решил пойти дальше простого обличения недостатков. Я даю советы родителям, как избежать риска ненужных вмешательств и связанных с ними расходов, в то же время обеспечивая лечение и уход, необходимые для здоровья их детей.
Не претендуя на энциклопедический размах, я предлагаю конкретные советы на случай возможных угроз здоровью ребёнка от момента зачатия до того дня, когда он покинет родительское гнездо. Родители научатся распознавать, когда он серьёзно болен и в каких случаях звонить врачу не стоит; получат методику, дающую ответ на вопрос, действительно ли необходимы и безопасны прописанные их детям средства.
Располагая этой базовой информацией, любой из родителей сумеет принять большее участие в поддержании здоровья своих детей. Это не означает, однако, что им придётся выполнять функции врача, плохо делая то, что врач сделает хорошо. Врачи, невзирая на издержки образования, владеют всё же некоторыми техническими приёмами, которые родителям лучше не пытаться применить самостоятельно.
Моя книга научит тому, что необходимо знать при большинстве болезней, переносимых ребёнком: она научит распознавать ситуации, когда благоразумнее воспользоваться опытом врача. Если вы внимательно её прочтёте, большинство ваших сомнений и страхов по поводу здоровья ребёнка рассеются. И вы сможете подготовить своего ребёнка к долгой, здоровой и счастливой жизни!