В каком городе высоцкий пережил клиническую. Пресса онлайн
Гастроли Владимира Высоцкого в Узбекистане 21-27 июля 1979. - ровно 34 года назад!! Гастроли Владимира Семеновича Высоцкого по Узбекистану, состоявшиеся в последней декаде июля 1979 г. известны сейчас широкой публике по художественному фильму «Высоцкий. Спасибо, что живой». Высоцкий и его спутники побывали тогда в Ташкенте, Учкудуке, Зарафшане, Навои и Бухаре...Как и везде, зрители готовы были слушать его часами...За год до своей смерти Владимир Высоцкий пережил клиническую смерть. Это случилось на гастролях в Бухаре. Судьба отвела ему это время, чтобы он смог закончить все свои дела: и личные, и творческие... Существуют воспоминания людей, бывших рядом с Высоцким в июле 79-го. Администратор В.Гольдман: "Первый раз Володя умер в 6 часов утра, 27 июля 1979 года, в Бухаре. Он гастролировал в Средней Азии. В Навои, Зарафшане, Учкудуке, Бухаре. В самое пекло... Условия гастролей были жёсткими, Володя обязан был давать пять – ПЯТЬ – концертов в день. Причём, последние три – на открытой площадке, когда дует страшный "афганец", когда песок забивает рот. Отработали Учкудук. Отработали Зарафшан. В Зарафшане Володе стало плохо. Кое-как отрабатываем Навои. Ночью – а передвигались мы только ночами – приезжаем в Бухару. Ранним утром Володя, которому вроде бы полегчало, ушёл на базар, вернулся довольный, весёлый. Помню, рассказывал, каким пловом угощали его на бухарском базаре. Потом зашёл в номер. И почти тут же я услышал жуткий крик. Мы вбежали в номер. Высоцкий умер". Врач А.Федотов: "Остановилось дыхание, на сонной артерии нет пульсации... И уже полное отсутствие сердечной деятельности. У меня был кофеин – ввёл прямо в сердце. И стал делать искусственное дыхание: изо рта в рот. Севе (Абдулову, – М.Ц.) показал, как делать массаж сердца. И, видимо сердечная мышца возбудилась, – сердце заработало. И минут через пять смотрю – стали появляться самостоятельные дыхательные движения...". До Самарканда, где предполагалось заканчивать гастроли, Высоцкий не доехал. Однако именно в этом городе в 1989 году одна из улиц стала носить его имя. "Такое решение принял городской Совет по ходатайству клуба самодеятельной песни, носящего имя советского певца, поэта и актёра". Трудно в это поверить, но говорят, что улицу до сих пор не переименовали, несмотря на поспешность, с которой местные власти избавлялись от всего русского. И это не единственная улица Высоцкого в Узбекистане! Как сообщил мне живущий в Ташкенте Р.Назаров (он – автор очень интересного исследования "Национальный вопрос в жизни и творчестве Владимира Высоцкого", опубликованного тульским журналом "Горизонт" в сентябре 2004 г., в 52-м номере), такая улица есть и в Ташкенте – в Юнусабадском (бывшем Кировском) районе города. Не знаю, спасёт ли красота мир, но в том, что поэзия может сблизить людей куда лучше, чем самые трескучие речи, сомневаться не приходится. Как нет сомнений и в том, что произведения национальных культур становятся, – если они того стоят, – достоянием всего мира.
Тридцать лет назад не стало Владимира Высоцкого .
Нет смысла рассказывать о значении его творчества, о масштабе дарования – это вещи настолько же очевидные, насколько очевидна гениальность Пушкина. Наверное, и Владимир Семенович был последним советским гением, чей уход стал символом конца эпохи. Но эту тему надо срочно заминать, потому что иначе непременно свалишься в пафосную херню, к которой сам покойный испытывал нескрываемое отвращение.
Сегодня все телеканалы вспоминают Высоцкого. Показывают кадры из “Гамлета”, повторяют фильмы с его участием. И… врут. Я уже слышал странный лепет про бригаду из Склифа, которая приехала 23 июля и не стала ничего делать из-за жутких “последствий алкогольной зависимости”. Наверняка, еще не раз расскажут о барде, которого сгубила водка.
Так вот давайте быть честными по отношению к честному человеку, каким был Высоцкий.
Последние года три алкогольная зависимость не занимала большого места в жизни Владимира Семеновича. Потому что ее сменила другая, еще более суровая, а именно – наркотическая. Первые наркотические опыты Высоцкого относятся к 76-му, когда одна добрая врачиха посоветовала ему морфий в качестве средства выхода из запоя. Мол, один укольчик, и снова в форме. Друг Высоцкого, Михаил Шемякин, утверждает, что это была чуть ли не спецоперация КГБ. Как на самом деле – теперь никто не знает, но Высоцкий отнесся к наркотикам с большим воодушевлением. Потому что они позволяли расслабляться без сильного внешнего эффекта, которым сопровождается употребление водки. А быть постоянно в тонусе для Высоцкого было очень важно из-за очень жесткого рабочего графика и высокого социального статуса. Ведь, несмотря на отсутствие заметного официального признания, он был настоящей советской суперзвездой.
Года до 77-го наркотики не играли особой роли в жизни, и стали серьезной проблемой только к концу 78-го. До этого же, по свидетельству фактической гражданской жены (и ее звали не Марина Влади, с которой они виделись нечасто), уколы морфия делались только после изматывающих спектаклей “Гамлета”, чтобы “восстановить силы”. Надо понимать, что в те годы морфий не считался ужасом-ужасом, и злоупотребление им воспринималось, как относительно невинная забава. Поэтому проблем с “лекарством”, как называл Высоцкий наркотики, у него не было. Что-то приносили знакомые врачи, иногда уколы делали медсестры в больницах, и известны случаи, когда Владимир Семенович просто останавливал “скорую” и имитировал почечную колику. Он же был актером! А уж сколько наркотика ему передавали за бугор пилоты “Аэрофлота” под видом сердечных капель…
Известная клиническая смерть 25 июля 1979 года в Бухаре – следствие иньекции неизвестного препарата, который Высоцкому на местном рынке подсунули под видом морфия.
В 1980-м году, когда зависимость стала слишком очевидной, Высоцкий предпринимает несколько попыток вылечиться. Он делал гемосорбцию – мучительную очистку крови. Он ложился в парижскую клинику. Наконец, уезжал с Мариной Влади в заброшенный уголок на юге Франции и пытался соскочить сам. Увы, все тщетно.
К началу августа Высоцкий твердо пообещал Влади завязать, и, когда начавшаяся Олимпиада перекрыла многие каналы получения наркотиков, особенно и не настаивал на их добыче. Хотя найти можно было. “Заменой” морфию стали водка и – временами – кокаин. Однако бригада из Склифа испугалась не алкогольного опьянения, из него Высоцкий уже практически вышел (он очень сильно пил в начале июля, когда умер один старый актер Театра на Таганке, Олег Колокольников). Просто личный врач Высоцкого, который в последние дни жизни находился постоянно рядом, так накачал его различными, противоположными по действию лекарствами, что транспортировка куда-либо была попросту невозможной. Было принято решение подождать до 25 июля, пока Высоцкий хоть немного придет в норму. Ну и подождали…
Что именно произошло в ночь с 24 на 25-е июля тоже не очень ясно. Официальная версия – инфаркт. Те же врачи из Склифа говорили, что на самом деле Высоцкий, находившийся под воздействием большой дозы хролалгидрата (сильнейшее успокоительное и релаксант), задохнулся завалившимся языком, а личный врач это проспал и очнулся, когда было уже поздно. Участковый, изучавший обстоятельства смерти, настаивал, что друзья, уставшие от выходок умирающего Высоцкого, связали его простынями и легли спать, а хрупкие сосуды наркомана не выдержали.
В любом случае, вскрытия не делалось, и подлинная причина смерти была в прямом смысле унесена в могилу. Но, простите за откровенность, спасти Высоцкого от самого себя было уже невозможно. Он умер бы все равно, счет шел на месяцы. Организм был подорван до предела – печень отказывала, не справлялось сердце, на ноге развилось сильнейшее воспаление от иньекций (те, кто видел Гамлета и Хлопушу в исполнении Высоцкого, знают – он не мог делать уколы в вены на руках, надо было играть с голым торсом). Строго говоря, нормальный человек от таких экспериментов над собой умер бы лет в двадцать пять. Могучий организм Высоцкого продержался гораздо дольше, и до последнего его физическая форма была впечатляющей. Посмотрите поздние ролики – уже летом 1980-го он делает на сцене Таганки такую стойку, какую не повторить и гораздо более молодому и здоровому человеку. Но, увы, свои пределы есть у каждого. Свой Высоцкий нащупал в 42. Как и Элвис, кстати.
Так вот объясните – почему везде так много пишется про бухло, но ни слова про наркотики? Боятся снизить образ народного героя? Ну, не знаю, не знаю. О наркомании Элвиса Пресли написаны десятки книг, и это не мешает нам любить его творчество. А ведь Высоцкий, в отличие от Элвиса, находил в себе мужество бороться с зависимостью и, фактически, умер в борьбе с ней. Чем это не пример для молодежи, знакомой с наркотой не понаслышке? Почему нельзя говорить, что наркотики убили даже такого сильного человека, как Владимир Семенович, и потому тебе, дрищ малолетний, лучше к ним даже не прикасаться?
Вместо этого нам навязывают образ бардика, который грустно сбухался от того, что его не признавала советская власть. Нет, ребята, все не так.
P.S. Тем, кто заинтересуется не самыми радостными подробностями, рекомендую книгу Валерия Перевозчикова “Правда смертного часа”.
Владимир Семенович Высоцкий в своей достаточно короткой жизни обладал поистине настоящим талантом и творческим гением, масштаб которого настолько очевиден и понятен каждому, равносильно дару Пушкина. Именно уход из жизни Высоцкого символизировал конец золотой эпохи советского искусства. Однако память о нем и его творчестве в наши дни только усиливается, вследствие чего многие начинают задаваться вопросами о том, как уходил из жизни великий артист. Для того, чтобы еще объективнее раскрыть данную великую личность следует описать смерть Высоцкого . Последние три года жизненного пути Высоцкий был подвержен самой страшной зависимости – наркотической. В частности, первые контакты артиста с наркотиками отнесены к семьдесят шестому году двадцатого века. Причиной, согласно которой он подсел на иглу, заключается в том, что один врач посоветовал ему делать инъекции морфия для того, чтобы максимально быстро выйти из алкогольного запоя.
Есть версия, что наркотики Высоцкому предложила агентура КГБ, так как тексты его песен с одной стороны были полностью безобидными, но с другой по – своему сеяли вольнодумство среди граждан, прививая нелюбовь к существовавшей тогда государственной системе. В данном аспекте смерть Владимира Высоцкого им была как нельзя выгодна. Однако данную версию окончательно подтвердить на сегодняшний день не удастся. К употреблению наркотиков великий артист отнесся с большим усердием, так как они давали возможность расслабления и полного умиротворения без проявления каких-либо внешних визуальных эффектов, что нельзя было сказать об употреблении алкогольных напитков. Также он должен быть постоянно в бодром расположении духа, так как это требовал его жесткий рабочий график и высокий статус в обществе СССР. До семьдесят седьмого года наркотические вещества не играли решающей роли в жизни барда. Ситуация резко обострилась только к семьдесят восьмому году. Стоит отметить, что в те года морфий не считался особенно серьезным наркотиком, и его принятие в повышенных количествах относилось к невинному злоупотреблению.
Клиническая смерть, которую пережил Высоцкий, находясь в Бухаре, произошла вследствие употребления им препарата неизвестного состава, проданного ему на рынке вместо морфия. В 1980 году его наркотическая зависимость приобретает острый и мучительный характера. Он даже сделал болезненную очистку крови, находясь в клинике расположенной в Париже. Что касается событий, которые произошли в момент его смерти в ночь с двадцать четвертое на двадцать пятое июля, то в данном вопросе есть множество белых пятен и неясностей. Согласно официальной версии смерть Высоцкого наступила от инфаркта. Однако после, врачи из института Склифосовского утверждали, что великий артист, находясь под сильнейшим воздействием определенного антидепрессанта, попросту задохнулся своим собственным языком, который завалился в таком положении, что не дал доступа воздуха в дыхательные пути. Тот врач, который находился на момент смерти барда в его квартире, данную ситуацию пропустил, так как после дня нахождения на дежурстве, сильно устал и заснул. Несмотря на то, что у артиста с детства было больное сердце, он сумел продержаться впечатляющее количество времени под губительным воздействием наркотических средств, что говорит о том, что у него был по — настоящему твердый характер и железная выдержка. Несмотря на его болезненный уход из жизни, он сумел умереть так, как подобает настоящему герою – с высоко поднятой головой.
Причина смерти Высоцкого. Что случилось на самом деле?
Уход из жизни Владимира Высоцкого, о котором с одной стороны известно очень много, в определенных аспектах содержит в своей сущности очень много загадок и неясностей. Информационные данные об уходе жизни великого артиста были получены исключительно со слов лиц, которые имели с ним определенное знакомство. Но у таких свидетельских показаний в большой вероятности может преобладать недостоверный характер, так как многим попросту выгодно сеять неправду в рассматриваемом вопросе. На сегодняшний день можно предпринять попытку по розыску всех тех лиц, которые находились в квартире артиста на момент его смерти, тех кто, сообщил его жене о случившемся несчастье, но даже если все эти попытки увенчаются успехом, причина смерти Высоцкого останется неизвестной. Стоит отметить, что различные слухи, касательно смерти рассматриваемого великого артиста начали проявляться до его реального ухода из жизни. Некоторые высказывали мысль, что он покончил жизнь самоубийством путем вскрытия вен, другие утверждали, что бард выстрелил себе в голову из пистолета. Всевозможные сплетни появлялись моментально.
Однако Высоцкий очень часто находился в реанимационных процедурах, в своей жизни перенес определенное количество смертей клинического вида и оказывался в дорожно-транспортных происшествиях. В частности, когда он находился в гостях у актера Александра Абдулова, ему резко стало очень плохо. Моментально была вызвана бригада скорой помощи, однако санитары очень упорно отказывались его транспортировать в клинику, так как они боялись, что он умрет в дороге. Максимально точная причина смерти Высоцкого так и не была установлена. Причиной этому моменту служил полный отказ родственников от осуществления процедуры вскрытия тела великого артиста. Многие думают, что он умер от несовместимого с жизнью принятия наркотических средств. Другие ссылаются на то, что в ночь его смерти, он задохнулся от собственного языка, под воздействием повышенной дозы веществ расслабляющего характера. Однако по официальной версии, подтвержденной медицинским заключением, он умер от недостаточности сердечного типа. Стоит отметить, что о проблеме артиста в отношении наркотических средств знало много лиц, примерно столько же, сколько знали о том, что Высоцкий подвержен алкогольной зависимости. Чтобы соскочить с наркотической иглы он проходил многочисленные курсы лечения в клиниках различных государств, использовал различные методы народного характера, но все равно возвращался к наркотикам.
Высоцкий покинул наш мир в середине проведения Олимпийских игр, которые проходили в Москве, вследствие чего государственные службы пытались максимально тщательно скрыть данный факт от общественности, однако у них ничего не вышло. Только в некоторых официальных периодических печатных изданиях был размещен небольшой некролог о том, что великий артист умер от инфаркта. Стоит отметить, что всевозможные попытки скрыть настоящие предпосылки смерти барда властями послужили тому моменту, что причина смерти Владимира Высоцкого приобрела загадочный и неподтвержденный характер. Великого барда в момент похоронной процессии провожали около пятидесяти тысяч человек, причем много было тех, кто приехал проститься с ним, из других городов и также была некоторая часть граждан, прибывших из других стран. Данный факт говорит о том, что творчество Высоцкого уже было признано при его жизни и сейчас всенародная любовь к его гению и масштабному таланту только усиливается, несмотря на то, что в обществе уже возмужало новое молодое поколение, которое с уважением и пониманием ценит его существенный вклад в искусство.
Последние дни жизни Владимира Высоцкого
Судьба Владимира Высоцкого была по-своему столько триумфальной, сколько и трагической. Великий артист и бард, он своими песнями и актерскими образами в театре и кино полностью раскрыл свой многогранный творческий гений, вследствие чего публика его признала при жизни и до сих пор слава о его несомненном вкладе в национальное искусство только увеличивается.
Однако последние дни жизни Высоцкого были тяжелыми и мучительными, вследствие его пристрастия к наркотическим и расслабляющим препаратам. Чтобы раскрыть последние жизненные мгновения великого человека следует отобразить их в виде хроники:
— Двадцать второго июня восьмидесятого года двадцатого века Высоцкий дает один из своих последних концертов в Калининграде. Стоит отметить, что именно на нем ему становится по-настоящему очень плохо;
— Третьего июля было выступление Высоцкого в подмосковных Люберцах, где он уже заметно выглядел нездоровым, однако, вместо стандартного полуторачасового концерта смог отыграть на сцене два часа;
— Четырнадцатого июля великий бард исполнил в Москве песни из последнего своего репертуара;
— Шестнадцатого июля он проводит свой заключительный концерт в городе Королев;
— Восемнадцатого июля Высоцкий в последний раз играет в театре, расположенном в Москве рядом со станцией метрополитена Таганка, свою знаменитую роль Гамлета;
— Двадцать пятого июля он умирает в своей постели по официальной версии от острой недостаточности сердечного характера.
Великий артист был похоронен двадцать восьмого июля. Местом, , является Ваганьковское кладбище. Причину его смерти на сегодняшний день точно указать невозможно, так как вскрытия тела, по решению родственников не последовало. В связи с этим существует очень много версий его ухода из жизни, предоставленных врачами, а также близкими друзьями Высоцкого. В большинстве случае они носят неправдоподобный характер.
Несмотря на то, что проходили Олимпийские игры в Москве, и государственными властями было издано решение об ограничении въезда в столицу граждан из других городов, многим удалось попасть на церемонию прощания с великим человеком. Стоит отметить, что есть версия, заключающаяся в том, что после захоронения Высоцкого, его родственники эксгумировали останки и увезли с собой, таким образом, его могила может быть пустой.
Так выглядел Высоцкий 20 июля 1979 года (выступление в ДК «Золотая долина», город Зеравшан, Узбекистан). В фильме ему «сбрили» усы. Фото предоставлено ТО «Ракурс».
ФОТО: А. ЛипенкоИзвестно одно - 28 июля 1979 года Высоцкого затошнило, он начал терять сознание. Очевидно, он сделал себе укол дикаина (применяется для местной анестезии) - привезенные из Москвы наркотики закончились, а без них поэт уже не мог жить, тем более давать по четыре концерта в день на 50-градусной жаре, да еще с такой отдачей, с какой он работал...
«Вечёрка» представляет альтернативную версию событий.
Подруга поэта Оксана Афанасьева (ныне она жена Леонида Ярмольника) делала ему искусственное дыхание, а врач Анатолий Федотов, по его воспоминаниям, ввел поэту «несколько ампул глюкозы», а потом сделал укол кофеина - «прямо в сердце» и приступил к непрямому массажу… «Кофеин в сердце не вводят, а вводят адреналин, - удивляется биограф поэта Марк Цыбульский, врач по профессии, - такой укол можно сделать только специальной очень длинной иглой… » Чтобы ввести глюкозу, надо было вскрыть пилочкой ампулы, несколько раз отсоединять шприц от иглы и снова подсоединять. При этом Федотов прибежал в номер Высоцкого не сразу после того, как поэт упал… А ведь клиническая смерть длится 5–6 минут. Будь это она, Владимира Семеновича давно бы «упустили»…
Вывод Цыбульского: «Высоцкий был в обмороке, вызванном дикаином, который сильно - и иногда опасно - понижает давление… Помог именно кофеин, повышающий давление. Хотя большой вопрос, был ли кофеин введен действительно в сердце» (в 1999 г. Оксана Ярмольник уточнила в одном интервью, что укол был сделан в подключичную артерию).
Сам Высоцкий (на следующий день после происшествия улетевший в Москву) рассказывал, что у него была клиническая смерть… Окружение подхватило эту легенду - она перекликалась с песнями Высоцкого, где часто встречается мотив возвращения из загробного мира. «Вдоль обрыва с кнутом, по-над пропастью, пазуху яблок для тебя я везу - ты меня и из рая ждала...»
КСТАТИ
Еще один красивый миф - будто «клиническая смерть» «предупредила» Высоцкого 25 июля 1979 года, ровно за год до смерти настоящей.
Биографы установили, что 25 июля Высоцкий еще выступал, 26-го и 27-го у него были концерты в Навои. В Бухаре он оказался не раньше 28-го, а на следующий день уже звонил в Узбекистан из Москвы - значит, и обморок, принятый за смерть, случился 28-го числа.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
ПЕТР БУСЛОВ
РЕЖИССЕР ФИЛЬМА:
В этом есть все - и криминал, и юмор, и драма. Иногда даже слезы подступают. Советский Союз, каким нам удалось его воссоздать в этом фильме, будет, я думаю, интересно увидеть людям старшего поколения, чтобы вернуться в то время, когда они были счастливы.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
КОНСТАНТИН ЭРНСТ
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ПЕРВОГО КАНАЛА:
Для меня в этой работе самым главным была возможность существования Владимира Семеновича Высоцкого в фильме производства 2011 года. И, по-моему, у нас это получилось. В какой-то мере нам удалось визуализировать миф - миф великого человека, великой судьбы и великой страны.
Посмотрел вчера фильм о последнем годе жизни Высоцкого по первому каналу. Собираюсь сходить и на фильм, который только что вышел. Как я понял из рецензий он посвящен эпизоду клинической смерти случившийся у Высоцкого в Бухаре.
Этот эпизод клинической смерти, видимо, произвел очень гнетущее впечатление и на самого ВС и на его окружение. Хотя драматичность "укола в сердце" кофеина, о котором больше всего говорят не медики, явно преувеличена.Я нашел, когда опубликованные интервью журналу "Столица". С современной точки зрения мне кажется, что Высоцкий ушел из жизни от инфаркта, а не от передозировки наркотиков (хотя параллели с Майклом Джексоном прослеживаются: укол "снотворного", отошедший, "заснувший" врач. Смерть во сне). Но то что доктора описывают в последний день - боли в сердце, стонал, не находил себе места - похоже на острый коронарный синдром. Почему они не отвезли его в больницу не понятно.
Были ли в 80 году в России кардиомониторы, делали ли коронарографию, я не знаю. На западе она вошла в клиническую практику с конца 70х.Так что мнение коллег знавших про кардиологическую помощь в СССР интересно.Ниже отрывки статьи с воспоминаниями врачей.
"Столица" №1"1990 ("Так умирал Высоцкий")Леонид Сульповар:
Реанимобиль — и целая кавалькада машин
— Я познакомился с Высоцким в 69-м году, он лежал в нашем институте Склифосовского. Был в очень тяжелом состоянии после желудочного кровотечения. Тот самый случай, который подробно описывает Марина Влади в Своей книге «Владимир, или Прерванный полет».
— Желудочное кровотечение, а не разрыв сосуда в горле?
- Желудочно-кишечное кровотечение - это окончательный диагноз, а причины могут быть разными. Тогда диагностика была не на столь высоком уровне, я даже не помню, делали мы гастроскопию или нет. Но мы думали, нет ли там кровотечения из вен пищевода.
— Была ли опасность для жизни?
— Конечно. Если говорить медицинскими терминами: резко упало давление, был очень низкий гемоглобин. Именно поэтому Высоцкий и попал в реанимацию, надо было проводить интенсивную терапию. Но вывели мы его из этого состояния довольно быстро, кажется, он выписался прямо от нас. Ну, может быть, полежал некоторое время в «хирургии».
Марина Влади все это время была в отделении?
— В палату мы ее не пускали, а вот в ординаторской она сидела все это время.
Как-то само собой получилось, что мы после этого случая начали в тяжелые минуты Володе помогать. В периоды его «уходов в пике». Приезжали и выводили его из этих состояний. Помогали, во всяком случае. Трудно сказать, насколько часто это было.
А что такое «уход в пике» — с точки зрения медицины?
— В пике или в штопор? В тот период это было просто злоупотребление алкоголем. И уход из этой жизни в другую, бессознательную, откуда нам и приходилось его «доставать».
Но был ли Володя алкоголиком? Всей информацией я не обладаю, были другие врачи, которые помогали ему... Но мне кажется, что алкоголиком он не был. Люди, подверженные этой патологии, — запущенные, опустившиеся... Володя был абсолютно другим. Когда через день или два мы выводили его из этого болезненного состояния, Володя становился другим человеком: собранным, подтянутым, готовым работать. Эти срывы, возможно, были какой-то формой разрядки. А еще это была форма ухода от мира, который его страшно раздражал. Смотрим телевизор: очередная банальность или глупость. Мы могли скептически улыбнуться или равнодушно отвернуться. А Володя не мог спокойно это выносить. Совершенно неадекватная, на наш взгляд, реакция! И потом еще долго не мог успокоиться. У него не было безразличия, свойственного большинству, он жутко переживал все, что происходило. Не мог смириться.
— А вы говорили с Высоцким об этих срывах?
— Никогда. Он и сам никогда не вспоминал об этом. Но чувство вины у Володи, конечно, было. Володя был достаточно скрытным человеком. Наверное, перед кем-то он раскрывался, но я не был с ним настолько близок. Со мной был один откровенный разговор.
В 1979 году мы сидели с ним в машине и часа полтора разговаривали. Его страшно угнетало болезненное состояние, он чувствовал, что уже не может творчески работать, что он теряет Марину. Он говорил обо всем, чего уже никогда не сможет вернуть в своей жизни...
— А вы говорили о болезни?
— Да, потому что к этому времени я уже знал о наркотиках. Володя говорил, что ощущает в себе два «я»: одно хочет работать, творить, любить — и второе, которое тянет его совсем в другую сторону, в пропасть безысходности. Он метался из одной стороны в другую. Два раздирающих начала делали его жизнь страшной и невыносимой.
Болезнь к этому времени зашла уже очень далеко. И я начал искать, что еще можно сделать. Единственный человек, который этим тогда занимался, был профессор Лужников. К нему я и обратился. И у меня была большая надежда — и я Володю в этом убедил, — что мы выведем его из этого состояния. Лужников разрабатывал новый метод — гемосорбцию, но... То не было абсорбента, то ребята выезжали в другие города. А Володя ждал, каждый день звонил: «Ну, где? Ну, когда?» И наконец мы это сделали...
Я пришел к нему, посмотрел — и понял, что мы ничего не добились. Тогда мы думали, что гемосорбция поможет снять интоксикацию, абстинентный синдром. Но теперь ясно, что это не является стопроцентной гарантией.
— 23 июля 1980 года, вечером, вы были на Малой Грузинской.
— 23 июля я дежурил. Ко мне приехали Янклович и Федотов. И говорят, что Володя совсем плохой. Что дальше это невозможно терпеть и надо что-то делать.
Мы поехали туда. Состояние Володи было ужасным! Стало ясно» что или надо предпринимать более активные действия, пытаться любыми способами спасти, или вообще отказываться от всякой помощи.
Что предлагал я? Есть такая методика: взять человека на искусственную вентиляцию легких: Держать его в медикаментозном сне, в течение нескольких дней вывести из организма все, что возможно. Но дело в том, что отключение идет с препаратами наркотического ряда. Тем не менее хотелось пойти и на это. Но были и другие опасности. Первое: Володю надо было «интубировать», то есть вставить трубку через рот. А это могло повредить голосовые связки. Второе: при искусственной вентиляции легких очень часто появляется пневмония как осложнение. В общем, все это довольно опасно, но другого выхода не было.
Мы посоветовались (вместе со мной был Стас Щербаков, он тоже работал в реанимации и хорошо знал Володю) и решили: надо его брать. И сказали, что мы Володю сейчас забираем. На что нам ответили, что это большая ответственность и что без согласия родителей этого делать нельзя. Ну, что делать — давайте, выясняйте. И мы договорились, что заберем Володю 25 июля. Мы со Стасом дежурили через день. Володя был в очень тяжелом состоянии, но впечатления, что он умирает, не было. Ну а двадцать пятого... Мне позвонили... И я вместо дежурства поехал туда...
Анатолий Федотов:
До сих пор не могу простить себе
Помню, что дело шло к осени 1975 года — конец сентября или начало октября. У Высоцкого поднялась температура, и Вадим Иванович Туманов вызвал Олега Филатова. А Олег по специальности травматолог, поэтому он и попросил меня. Вот тогда в первый раз я попал на Малую Грузинскую.
Потом я заехал еще раз, стали видеться почти каждую неделю, а чуть позже — и каждый день. И так до самой смерти.
Он мог вызвать меня в любое время суток, иногда звонил в три-четыре часа ночи:
— Толян, приезжай!
В последние годы бывали приступы удушья, возникало чувство нехватки воздуха.
Физически он был очень одарен от природы. Детский ревмокардит? Может быть, это и сказалось. Ведь главной причиной смерти была миокардиодистрофия, то есть почти полная изношенность, истощенность сердечной мышцы. Изношенность от всяческих перегрузок.
Покоя и отдыха он не знал. Но восстанавливался быстро. Тут особенности организма, но есть и ряд препаратов, которые способны восстанавливать работоспособность нервных клеток. И последние лет пять он был на этом «допинге». Он рано начал выпивать, а «выход из пике» у него был всегда очень тяжелым. И кто-то ему подсказал, что есть такие препараты. Он попробовал — вначале оказалось, что очень здорово. Это даже могло стимулировать творчество. Раз-два-три... А потом привык. Привыкание развивается очень быстро, организм истощается — это очень коварные лекарства. Долго на них надеяться нельзя.
А последние год-полтора он перестал контролировать себя. Уже не мог обходиться без допинга. И когда не было лекарства, лежал вялый, мрачный, иногда — злой. Уходил «в пике». Было такое ощущение, что у него отсутствует инстинкт самосохранения. Конечно, мы пытались говорить:
— Володя, да брось ты это дело!
— Не лезьте!
Убедить его было невозможно — однажды я попытался. Он меня просто выгнал из дома. Правда, через день позвонил:
— Толян, не обижайся. Чего не бы
вает между друзьями. Приезжай!
Туманов несколько раз ему говорил:
— Володя, надо кончать. Ты же писать хуже стал. Чем такая жизнь — лучше броситься с балкона!
Почти весь 1978 год он был в прекрасной форме. Срывы были, но в общем держался... 1979 год — примерно до июля был в норме.
А в июне он собирался на гастроли в Среднюю Азию. Я знал, что с ним едут Валера Янклович, Сева Абдулов, Володя Гольдман... Высоцкий собирает вещи, я стою рядом...
— Володя, а ты не хочешь взять меня с собой?
— Толян, с большим удовольствием! Почту за счастье.
Я как раз был в отпуске, и меня оформили артистом «Узбекконцерта». Маршрут: Ташкент, Навои, Учкудук, Зеравшан, Бухара.
В Бухаре он проснулся очень рано, часов, наверное, в шесть. И пошел на рынок, чего-то там съел. Я тоже встаю рано. Вдруг прибегает Гольдман:
— Володе плохо!
Я — туда. Он абсолютно бледный: беспокойство, громадные зрачки. Клиника отравления, но не только пищевого. И на глазах ему становится все хуже и хуже.
А все стоят напуганные. Я закричал:
— Ребята, он же умирает!
Он успел сказать:
— Толя, спаси меня...
Сказал и упал.
Я успел ввести ему глюкозу, но дезинтоксикация не наступала... Остановилось дыхание, на сонной артерии нет пульсации. И полное отсутствие сердечной деятельности.
У меня был кофеин — ввел прямо в сердце. И стал делать искусственное дыхание: рот в рот. Абдулову показал, как делать массаж сердца. И, видимо, сердечная мышца возбудилась — сердце заработало. Минут через пять стали появляться самостоятельные дыхательные движения. Я с таким остервенением дышал за него, что он, когда пришел в себя, сказал:
— Я чувствовал, что моя грудная клетка расширяется — чуть не разрывается.
Это была самая настоящая клиническая смерть. Я был рядом, поэтому удалось его спасти. А стоило чуть-чуть опоздать — и я бы ничего не смог сделать.
Володя немного отошел и говорит;
— А концерт?
Я — ему:
— Нет, Володя, с таким сердечком и в таком состоянии твои концерты здесь закончены.
Написал записку, что делать, если приступ повторится, засунул в карман куртки. И в тот же день мы с ним улетели в Ташкент, а оттуда отправили его в Москву.
Повторяю — последние годы он был очень серьезно болен, но боролся. В январе 1980 года мы с ним закрылись на неделю в квартире на Малой Грузинской. Я поставил капельницу — абстинентный синдром мы сняли. Но от алкоголя и наркотиков развивается физиологическая и психологическая зависимость. Физиологическую мы могли снять, а вот психологическую... Это сейчас есть более эффективные препараты. Да, сила воли у него была, но ее не всегда хватало.
Немного позже ему сделали гемосорбцию — очистку крови. Кровь несколько раз «прогнали» через активированный уголь. Это мучительная операция, но он пошел на это. Но гемосорбция не улучшила, а ухудшила его состояние. Мы зашли к нему на следующий день. Он был весь синий.
— Немедленно увезите меня отсюда!
В общем, снова не получилось.
18 июля 1980 года я с сыном был на «Гамлете» — меня нашел Валера Янклович:
— Володе очень плохо.
Я — за кулисы. Вызвали скорую. Сделали укол — он еле доиграл. А на следующий день ушел в такое «пике»! Таким я его никогда не видел. Что-то хотел заглушить? От чего-то уйти? Или ему надоело быть в лекарственной зависимости? Хотели положить его в больницу, уговаривали. Бесполезно! Теперь-то понятно, что надо было силой увезти.
23 июля при мне приезжала бригада реаниматоров из Склифосовского. Они хотели провести его на искусственном аппаратном дыхании, чтобы перебить дипсоманию. Был план, чтобы этот аппарат привезти к нему на дачу. Наверное, около часа ребята были в квартире - решили забрать через день, когда освобождался отдельный бокс. Я остался с Володей один — он уже спал. Потом меня сменил Валера Янклович.
24 июля я работал... Часов в восемь вечера заскочил на Малую Грузинскую. Ему было очень плохо, он метался по комнатам. Стонал, хватался за сердце. Вот тогда при мне он сказал Нине Максимовне:
— Мама, я сегодня умру...
Я уехал по неотложным делам на некоторое время. Где-то после двенадцати звонит Валера:
— Толя, приезжай, побудь с Володей. Мне надо побриться, отдохнуть.
Я приехал. Он метался по квартире. Стонал. Эта ночь была для него очень тяжелой. Я сделал укол снотворного. Он все маялся. Потом затих. Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате.
А я был со смены — уставший, измотанный. Прилег и уснул — наверное, часа в три.
Проснулся от какой-то зловещей тишины — как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать, а губы уже холодные. Поздно.
Между тремя и половиной пятого наступила остановка сердца на фоне инфаркта. Судя по клинике — был острый инфаркт миокарда. А когда точно остановилось сердце — трудно сказать.
Потом в свидетельстве о смерти мы записали: «Смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности, которая развилась на фоне абстинентного синдрома...»